 Русская культура Узбекистана понесла большую потерю -16 июня на шестьдесят восьмом году жизни от рака скончался Владимир Баграмов, один из старейших актеров Ташкентского русского драматического театра, заслуженный артист республики, звезда клуба авторской песни «Арча».
Он был яркой фигурой, одним из столпов культурного мира узбекской столицы. Талант Владимира Баграмова был глубок и многогранен. Его знали как драматурга, чьи пьесы и сегодня идут по сценам театров Содружества. Он собирал стадионы как бард. Его поэзия завораживала точностью слова и неподдельной искренностью. Его романы издавались один за другим, а некоторые еще ждут своего часа.
Жизнь Владимира Игоревича Баграмова была полноводной и стремительной.
Родился в Москве, школу окончил экстерном, сдав экзамены, уже в армии. С 1976 года пишет песни на свои стихи и начинает гастроли по СССР. Выпускник Государственной Академии музыки им. Гнесиных по специальности «актер музыкальной комедии».
В 1980 году Владимир Баграмов участвовал в фестивале в Тынде на БАМе, после чего был лишен концертов. С 1976 по 1980 год Владимир Баграмов играл в Алтайском краевом театре музыкальной комедии, затем в Академическом русском драматическом театре в Ташкенте с 1980 по 1996 год. Свет увидели романы «Прощанье с птицами», «Страна убитых птиц», «Ной» и «Тварь», сборники стихов «Босиком по облаку», «Флейта в камышах», 15 пьес, два авторских диска «Волчица» и «Старатель».
С 2004 по 2008 год – художественный руководитель и главный режиссер Ташкентского Государственного театра музыкальной комедии.
Он был главой большой семьи и очень русским человеком.
Прощание с актером состоялось в Русском театре. Владимир Баграмов похоронен на Домробадском кладбище.
----------------------------------------
Не поминаю Бога всуе,
жалею неказистый стих
и никогда не голосую -
нет смысла в «цифирьках» сухих.
Огульным мненьем не калечу,
в «друзья» стремиться не хочу,
на слово теплое – отвечу,
на злое – точно не смолчу.
Я не вцепляюсь в спорах в глотки -
обычный, грешный человек -
и выпил столько в жизни водки,
не переплыть иным вовек.
Люблю, когда шуршит бумага,
чураюсь новомодных слов,
и, азиатский бедолага,
люблю кишмиш, редиску, плов.
Пусть нелюдим давно, упрямо,
уверен – этот миф не ложь,
что «если рыл кому-то яму,
сам в яму точно упадёшь».
В молитве – вижу суть спасенья,
в стихах – возможности спасать,
хожу в Собор по воскресеньям.
А больше нечего сказать.
|
